Центральная Азия сталкивается с серьёзными энергетическими вызовами на фоне международных санкций и военного конфликта в Украине. Эти события обнажили критическую зависимость стран региона и Монголии от поставок российских энергоресурсов. Нарушения в цепочках поставок, вызванные ударами по российской инфраструктуре и ограничениями на экспорт топлива, поставили регион перед угрозой дефицита топлива и роста цен.
По данным экспертов, удары беспилотников по российским нефтеперерабатывающим заводам вывели из строя порядка 20% производственных мощностей, или около 500 тысяч баррелей нефти в сутки. Это вынудило Кремль ввести ограничения на экспорт бензина и дизельного топлива, что отразилось на десятках российских регионов и, в первую очередь, на зависимых от поставок партнёрах на постсоветском пространстве. Введение этих ограничений, скорее всего, продлится как минимум до конца 2025 года, что делает зиму особенно тревожным периодом для стран Центральной Азии.
Казахстан, несмотря на то, что располагает собственными запасами нефти и газа, остаётся потребителем российской электроэнергии, что делает его уязвимым в случае перебоев поставок. В дополнение, российская компания «Лукойл» активно участвует в энергетических проектах республики. В частности, ей принадлежит 50% в проекте «Каламкас-Хазар», который оказался под угрозой из-за возможных вторичных санкций США. В Узбекистане «Лукойл» владеет правами на разработку 13 газовых месторождений, занимая второе место среди добытчиков газа в стране.
Ситуация в Монголии и других странах региона ещё более напряжённая. Монголия на 95% зависит от российских нефтепродуктов, Таджикистан — на 90%, Кыргызстан — более чем на 90%. Такая концентрация импорта из одного источника делает регион уязвимым перед внешними шоками и политическими решениями в Москве.
Эксперты отмечают, что энергетическая зависимость — это не только проблема поставок, но и результат структурных просчётов в экономической политике стран региона. С 1990-х годов доходы от экспорта нефти и газа не были направлены на диверсификацию экономик или модернизацию энергетической инфраструктуры. Прямые иностранные инвестиции в основном концентрировались в сырьевом секторе и инфраструктурных проектах в рамках китайской инициативы «Один пояс, один путь». Финансовые рынки региона остаются слабо развитыми, что ограничивает возможности для привлечения капитала в альтернативные отрасли.
Аналитик Джулиано Бифольки подчёркивает, что энергетическая инфраструктура Центральной Азии физически и морально устарела. Это создаёт дополнительные риски в условиях растущего внутреннего спроса. Парадоксально, но даже при наличии собственных ресурсов и экспортных доходов, страны региона не смогли обеспечить устойчивое развитие своих энергетических систем. Вместо вложений в модернизацию и повышение энергоэффективности, значительная часть доходов используется на покрытие текущих дефицитов или импорт энергоносителей.
Дополнительную угрозу представляет возможное ужесточение санкционной политики со стороны США и Европейского союза. Если эти меры будут соблюдаться строго, то доступ к российским ресурсам может быть ещё более ограничен, что усугубит энергетическую нестабильность. На этом фоне возрастает риск введения нормированного отпуска топлива, перебоев с поставками и роста цен на энергоносители.
При этом существует и геополитический аспект. Россия, рассматривая Центральную Азию как сферу своего влияния, не заинтересована в полной энергетической независимости региона. Сдерживание диверсификации поставок в пользу российских компаний — это элемент влияния, который Москва использует для сохранения контроля над постсоветским пространством. Однако в долгосрочной перспективе такая зависимость может превратиться в ловушку для самих государств региона.
Решение проблемы требует многопланового подхода. Во-первых, необходимо активизировать инвестиции в возобновляемые источники энергии — солнечную и ветровую генерацию, которая обладает серьёзным потенциалом в таких странах, как Казахстан, Узбекистан и Туркменистан. Во-вторых, следует развивать региональное энергетическое сотрудничество, включая строительство новых трансграничных ЛЭП и газопроводов, что позволит снизить зависимость от одного поставщика.
Кроме того, важно пересмотреть приоритеты экономической политики. Доходы от экспорта сырья должны направляться не только на поддержание текущей макроэкономической стабильности, но и на развитие новых отраслей, включая машиностроение, сельское хозяйство, цифровую экономику. Это позволит снизить давление на энергетический сектор и создать рабочие места, способствуя устойчивому развитию.
Наконец, требуется реформа финансовых систем. Создание эффективных внутренних рынков капитала и механизмов государственно-частного партнёрства поможет привлечь больше инвестиций в модернизацию энергетической инфраструктуры. Также необходимо улучшение корпоративного управления и прозрачности в энергетических компаниях, что повысит доверие инвесторов и снизит коррупционные риски.
Таким образом, Центральная Азия стоит на пороге энергетического кризиса, который требует неотложных мер. Серьёзность ситуации подталкивает страны региона к переосмыслению своих стратегий и поиску новых путей обеспечения энергетической безопасности. Только системный подход, основанный на диверсификации, модернизации и региональной кооперации, может вывести регион из состояния хронической энергетической зависимости.
